События
двух первых месяцев 2015 года вокруг Ливана позволяют выявить три момента,
которые дают основания для тревоги за внутриполитическую ситуацию и сомнений в
скором успехе противодействия проникновению в Ливан террористических групп из
охваченной войной Сирии.
Первый – это явная недооценка
ливанскими властями усталости населения страны от внутриполитической
неустроенности и самого протестного потенциала народа, особенно учитывая, что
число беженцев из Сирии уже достигло 1,5 млн человек (около трети коренного
населения страны; не будем забывать и о палестинцах в Ливане – около 400 тыс.
человек). Текущий кризис власти в Ливане чреват утратой доверия со стороны
общества к демократическим институтам.
По замечанию болгарского политолога
Ивана Крастева, за последние пять лет на фоне падающей избирательной
активности населения более чем в 70 странах мира наблюдалось
формирование протестных движений. При этом, как полагает И. Крастев,
практически все эти протестные движения были организованы «снизу», а
не политическими партиями или профсоюзами, доверие к которым
оказалось сильно подорванным. Вряд ли стоит связывать эти явления напрямую с
проблемами в межнациональных или межконфессиональных отношениях: речь идет,
очевидно, о протестах против проявлений социальной безответственности властей,
просчетов или бездействия в экономической сфере и беспечности политиков в
условиях реальных внешних угроз.
Второе – это, напротив, ясное
понимание властями придержащими первостепенности вопроса укрепления ливанской
армии, но попытки донести это понимание до мировых спонсоров борьбы с
глобальным терроризмом пока не слишком плодотворны. Бои с членами боевых групп,
признанных террористическими, давно идут на территории Ливана. Однако обещанная
Ливану помощь на перевооружение армии не поступала вплоть до 8 февраля 2015 г.,
когда стало известно о предоставлении ее американцами. Ливан, не являющийся
членом антитеррористической коалиции, еще на встрече командующих армий в
Вашингтоне в октябре 2014 г. запросил для борьбы с ИГ и ФН оружие, боеприпасы и
снаряжение. В числе февральских поставок из США были ракеты класса воздух-земля
для военных самолетов и вертолетов, тяжелая артиллерия и боеприпасы. В то же
время обещанная Саудовской Аравией помощь Ливану в размере 3 млрд долл. на
закупку французской военной техники, оборудования, снаряжения и проч. так и не
предоставлена до сих пор. Еще в августе 2014 г. было объявлено о намерении КСА
предоставить такую помощь ВС Ливана, но к 12 декабря того же года между
Францией и Ливаном были согласованы лишь технические условия поставок. Таким
образом, этот вопрос непростительно долго затягивается по неясным причинам,
наиболее вероятная из которых – недовольство саудовской стороны какими-то
действиями ливанских политиков, о чем можно только догадываться. Так или иначе,
но так необходимая Ливану военная помощь начала поступать лишь спустя почти
полгода после переноса военных действий на территорию страны. Между тем, на
важности ее предоставления неоднократно настаивал ливанский премьер Таммам
Салям на международных встречах разного уровня – и в своей речи на 69-й
сессии ГА ООН в Нью-Йорке в конце сентября 2014 г., и выступая перед
депутатами Национального собрания Франции 10 декабря того же года. Глава
ливанского Кабинета выступал и на конференции по безопасности в Мюнхене 7
февраля 2015 г., где обратил внимание участников форума на успехи ливанской
армии, ведущей неравную борьбу с терроризмом в условиях тяжелой гуманитарной
ситуации в стране из-за наплыва беженцев и ухудшения положения в области
внутренней безопасности. Ясно, что Ливан остро нуждается в финансовой и военной
помощи для противодействия региональному терроризму, что его лидеры и дальше
будут привлекать внимание мировой общественности к этому вопросу. Но ясно
также, что крайне нежелательным и даже губительным для Ливана был бы перенос
антитеррористической операции коалиции на его территорию, и этим, видимо,
объясняется тот факт, что Ливан не вошел в состав участников коалиции и то, что
ливанские военные отказываются от содействия каких бы то ни было иностранных
контингентов на своей земле.
Третье. Мужественное
противостояние ливанской армии террористам на территории Ливана (в районе
Рас-Баальбек и в других районах Бекаа, в том числе в 20 км от ключевой трассы
Бейрут-Дамаск) в очередной раз ставит вопрос: какие силы препятствуют ради
успеха этого противостояния официально объединить усилия ВС и Хизбаллы, а также
установить координацию с ВС Сирии? Вопрос – во многом риторический. Как ни
странно, это те же ливанские политики, которые ратуют за безопасность страны,
но не приемлют автономных действий боевого крыла Хизбаллы и в то же время
поддерживают силы сирийской оппозиции. И это мировые державы, которые среди
целей созданной антитеррористической коалиции допускают и иные цели, никак не
связанные с основной.
В
декабре 2014 г. среди ливанских политиков наметился очень позитивный процесс,
позволивший с оптимизмом оценивать возможность скорого урегулирования кризиса
управления – выборов президента, принятия нового избирательного закона и
парламентских выборов.
·
Прошли
плодотворные встречи представителей Хизбаллы и Мустакбаль, Свободного
патриотического движения и Ливанских сил. Случайно ли, что уже в январе
Хизбалла была поставлена перед необходимостью продемонстрировать свой боевой
потенциал?
И
стать, тем самым, объектом нападок за свои «агрессивные действия», за
игнорирование резолюции СБ ООН 1701 (2006 г.) 18 января 2015 г. под Кунейтрой
(Сирия) от сил израильской авиации пострадали многие члены Хизбаллы, причем
были убиты ключевые фигуры в ее военном крыле – сын Имада Мугние (убит в
феврале 2008 г.) Джихад, его дядя Мустафа Бадр ад-Дин, Мухаммад Ахмад Иса и др.
Ответом были атаки Хизбаллы на израильские позиции у оккупированных ферм Шебаа
(Ливан), полный отвод Израилем войск из которых предусмотрен той же резолюцией
1701. Конечно, именно последняя акция вызвала шквал критики против Хизбаллы,
что в отношении начавшегося было примирения с коалицией 14 марта может привести
на деле и к его концу.
Косвенным
результатом этой комбинации стал возврат вопроса о выборах президента в Ливане
«на круги своя»: 18 февраля провалилась 19-я по счету попытка проголосовать в
Совете депутатов по кандидатуре президента страны (выборы перенесены на 11
марта). Правда, консультации политиков из противостоящих лагерей продолжаются, в
частности, активно развивается диалог С. Харири и М. Ауна. Но не оставляет и
ощущение, что на пути достижения внутриливанского консенсуса стоят некие
региональные интересы, с которыми признание Хизбаллы конструктивной
политической силой на ливанской арене идет явно вразрез.
 |
Масла
в огонь опасений «шиитской дуги», со стороны в том числе стран-членов
антитеррористической коалиции, подлил и недавний визит в Ливан главы иранского
спецназа КСИР «Аль-Кудс» Касема Сулеймани (конец января 2015 г.). Для всех было
очевидно, что визит носил установочный характер и что на встречах с Хасаном
Насраллой и руководством партии шли обсуждения тактических шагов и
корректировка стратегии в сложившихся условиях. Это явилось мощным раздражающим
фактором для просуннитского регионального альянса, и последствия этого
раздражения еще можно ожидать.
Как
представляется, для самих ливанцев сейчас главное – не допустить углубления
кризиса государственной власти, очередным тревожным симптомом которого стала
отмена заседания правительства из-за разногласий по процедурным вопросам.
Важно, чтобы поступательное движение по направлению к укреплению всех ветвей
власти в Ливане сохранялось, для чего сейчас, несмотря ни на что, сложились
неплохие возможности.
Алексей Сарабьев, кандидат исторических наук, заведующий
научно-издательским отделом Института Востоковедения РАН, специально для
Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
Комментариев нет:
Отправить комментарий