Станислав Тарасов. США загнали Турцию в «сирийский капкан»

Центростремительные силы,  объединяющие курдов Ирака и Сирии,  усиливаются, в связи с этим, весьма вероятен вектор направленности политических устремлений курдов по  образованию ЕСТЕСТВЕННЫХ для них экономических и логистических союзов по выходу к морю (Средиземноморское побережье) и политических, для опоры на центры силы, позволяющие ОПЕРЕТЬСЯ в будущем в целях объединения с курдами Турции.

Подобная направленность курдов в сторону Сирии, вероятно устраивает и Иран, - усиливается естественные союзник Сирия, ослабляется Ирак, как самостоятельный региональный игрок, и больше попадающий в зависимость и сферу влияния и Тегерана и Москвы,  становится сговорчивей Турция в нефте-газово логистических отношениях с Тегераном.

Вашингтон, учитывает этот фактор, поэтому и объявил, что помощь курдам носит временный характер. Но, тем самым сильнее подталкивая их к естественным для них союзов. С одной стороны, курды как никогда близки к обретению. Пусть и в усеченном виде независимости (без турецких), с другой стороны вынуждены искать точки опоры и в экономической и политической плоскостях.

·         Россия - Запад: геополитические риски и шансы вокруг "большой нефти" Курдистана

Турецкие власти разрешили пропустить через свою территорию курдов, желающих участвовать в обороне сирийского города Кобани. Об этом сообщил министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу. Казалось бы, после некоторого «политического кокетничанья» Анкара получила возможность упростить «формулу» сирийского города Кобани, который вот уже больше месяца осаждают джихадисты. Однако Чавушоглу сделал одно важное уточнение: Анкара дала добро на пропуск через свою территорию в Сирию только военных подразделений иракских курдов, своим же курдам участвовать в боях за Кобани по-прежнему не разрешила. Ранее, по сообщению французского издания La Regle du Jeu, Турция позволяла переправляться через свою границу самым разным радикальным элементам, закрывала глаза на то, как радикалы ИГИЛ «неделями свозили к осажденному Кобани тяжелое оружие». Затем она перекрыла путь собравшимся у границы 10 тысячам курдских добровольцев, часть из которых составляли боевики из Рабочей партии Курдистана (РПК), объявленной в Турции террористической организацией. Более того, Турция нанесла даже авиаудар по скоплениям боевиков РПК на своей территории в некоторых юго-восточных вилайетах страны. В этой связи во многих западных СМИ появились утверждения, что «если Кобани падет, то это можно считать результатом только двойной игры Турции, ее негласного альянса с ИГИЛ». И вдруг неожиданный разворот: Турция фактически — прямо или косвенно — стала оказывать поддержку президенту Сирии Башару Асаду в борьбе против ИГИЛ.

Более того, Турция, давшая согласие на своё участие в международной коалиции по борьбе с ИГИЛ, рассчитывала шире открыть для себя «окно возможностей» на сирийском направлении через переформатирование целей коалиции: сначала борьба с Дамаском, затем с ИГИЛ, а на промежуточном этапе использование для этой цели возможностей ИГИЛ. Этим она первоначально обуславливала свое участие в коалиции, проявляя готовность нести немалые политические и материальные издержки своего вовлечения в вооруженный конфликт непосредственно у своих границ, чего она ранее стремилась всячески избегать. В 1991 году Турция без особой охоты поддержала операции по защите мирного населения на севере Ирака. В 2003 году парламент Турции запретил проход и размещение на территории страны для 62.000 направлявшихся в Багдад американских солдат. Тогда её не соблазнил даже предложенный США проект образовать под ее протекторатом на севере Ирака «туркменскую автономию».

И на сей раз правительство страны, проведя даже через парламент разрешение на участие в боевых операциях на территории Ирака и Сирии, рассчитывало на то, что участники коалиции, наряду с авиаударами по позициям ИГИЛ, предпримут и наземную операцию. В таком случае Турция обещала оказывать коалиции так называемую логистическую поддержку и обмен разведданными. При этом всячески продвигала проект образовать в северной Сирии так называемую зону безопасности, куда можно было бы переместить не только беженцев из Сирии, но и попытаться создать управленческие структуры сил сирийской оппозиции, начать формирование ее армии. Не получилось. США и их союзники, во-первых, главным врагом объявили ИГИЛ, а не Дамаск, и, во-вторых, решили избрать стратегию только авиаударов, а наземную часть операции осуществлять в Ираке только силами иракской армии и Иракского Курдистана, а в Сирии с помощью местных курдов с перспективой подключения к боям армии сил сирийской оппозиции.

Поэтому по факту после разрешения Турции на проход к Кобани военных формирований иракских курдов сформирован общий иракско-сирийский фронт.

В этой связи госсекретарь США Джон Керри заявил, что «было бы безответственно с нашей стороны и очень трудно с моральной точки зрения повернуться спиной к сообществу, сражающемуся с Исламским государством», но «помощь курдским повстанцам» объявил « временной» и сообщил, что именно «США попросили Турцию позволить помощь курдам».

Кстати, до этого Вашингтон предупреждал Анкару о том, что отказ от поддержки сирийских курдов в Кобани может привести к восстанию турецких курдов внутри Турции. Имеются сведения, что РПК уже приняло решение направить назад всех боевиков, которые были выведены из Турции в Ирак в рамках соглашения о прекращении огня, которое было достигнуто Анкарой накануне региональных и президентских выборов. К тому же недавно в городах Турции прошла волна столкновений, в ходе которых курды добивались того, чтобы турецкая сторона начала поставки оружия осажденным в Кобани, а наиболее радикальные силы заявляли о необходимости ввода турецких войск на территорию Сирии. Теперь для Турции ИГИЛ, а не Дамаск, обозначен в качестве главного «внешнего врага». РПК, согласно публичным заявлениям Анкары, остается «внутренним врагом». Асад продолжает находиться у власти и ведет тонкую политику со «своими» курдами, как это делают и США. В свою очередь, оппозиционные силы в Турции, с одной стороны, открыто обвиняют правительство страны в «провальной политике в отношении Сирии», с другой — в негласной поддержке ИГИЛ, наконец, с третьей — в стремлении продолжать диалог с «террористами РПК», что квалифицируется ими как «предательство государственных интересов и обман нации». Одновременно в Турции начинается процесс перегруппировки политических сил.

В этой связи многие западные эксперты призывают обратить повышенное внимание на восхождение новой «политической звезды» Турции Селяхаттина Демирташа, который стал особенно заметным после выдвижения в качестве кандидата на пост президента страны от прокурдской Народно-демократической партии (НДП). Правящая партия «Справедливость и развитие», понимая, что курды представляют ощутимый электорат, своеобразно монополизировала политику, направленную на урегулирование курдского вопроса. С одной стороны, она декларировала стремление расширить демократические права курдов, с другой — вступила в диалог с РПК, используя в лучшем случае НДП только как посредника. Но теперь на предстоящих парламентских выборах Демирташ может блокироваться с другими оппозиционными партиями с целью «довести борьбу курдов до победы», продемонстрировать им, что в дальнейшем они могут обойтись без РПК. Символично и то, что недавно назначенный главой правительства Ахмет Давутоглу заявил, что «согласен подать в отставку, если появятся доказательства того, что правительство рассматривает курдов, живущих в Турции, как второстепенных граждан».

Так операция «Кобани» меняет не только геополитическую ситуацию на всем Ближнем Востоке, но и обстановку внутри Турции. Внешние союзные для Турции силы отвели ее от продолжения альянса с ИГИЛ, а внутренние стали дистанцировать правительство от РПК в ситуации втягивания страны в вооруженный конфликт. Так Турция оказывается в «сирийском капкане», вырваться из которого самостоятельно ей уже вряд ли удастся.

Станислав Тарасов — шеф-редактор Восточной редакции ИА REGNUM

Источник Regnum