Главой
КГБ Донецкой народной республики назначен Владимир Антюфеев, он же Владимир
Александров, он же Вадим Шевцов, 63-летний пенсионер, ранее всесильный глава
МГБ Приднестровья. Зачем в обстановке украинской гражданской войны понадобился
незнакомый с регионом и уже не молодой отставник с крайне неоднозначным
прошлым, разбиралась газета ВЗГЛЯД.
Назначение
главой КГБ Донецкой республики Владимира Антюфеева, состоявшееся на прошлой
неделе, без сомнения, не порадует киевские власти. «Я всю жизнь боролся с фашизмом
в Прибалтике, Приднестровье. В ДНР буду создавать правоохранительные органы,
органы госбезопасности», – заявил Антюфеев
при назначении, и есть основания полагать, что новый глава службы безопасности
непризнанной республики проявит себя эффективным руководителем.
Конечно,
в этом прежде всего много идеологии. Антюфеев – человек глубоко идейный, один
из немногих на постсоветском пространстве, кто едва ли не всю сознательную
жизнь боролся, как мог, за то, что сейчас принято именовать русским миром.
Разумеется,
в 1991 году, когда его имя впервые прозвучало публично, никакой такой
терминологии не было и в помине. Но в Латвии, в Риге, где Антюфеев тогда
работал в городском уголовном розыске начальником отдела раскрытия квартирных
краж, кто-то должен был первым и добровольно вызваться обеспечивать
безопасность митингов русскоязычного населения. А затем и налаживать
контрразведывательную работу в Народном фронте «Единство» – сейчас уже полностью
забытой организации русскоязычного населения, которую пытались как-то
противопоставить латышскому Народному фронту, локомотиву выхода из состава
СССР. Талантливый сыщик оказался в нужное время и в нужном месте, хотя
предотвратить неизбежный в тех обстоятельствах выход Латвии из СССР никакое
«Единство» не могло. Да и собраны были под красные знамена этой организации
слишком уж разномастные политические фигуры и социальные группы. Единственная
объединявшая их идея сохранения СССР была сильно разбавлена и растравлена очень
догматичным пониманием марксизма-ленинизма с одной стороны и шовинизма – с
другой.
После
августа 1991 года Антюфеев покинул Латвию, которая объявила его в розыск по
обвинениям в государственных преступлениях против не существовавшего тогда еще
государства. С этим действующим до сих пор ордером Интерпола и связана смена
фамилии на псевдонимы. Но после десяти лет жизни в Приднестровье он перестал
обращать внимание на латвийский ордер и восстановил себе природные паспортные
данные.
Приднестровье в 1992 году привлекало как раз борцов, так или
иначе связанных именно с «русской идеей» и немного с идеей коммунистической.
«Белое» с «красным» уживалось мирно при наличии общего врага, а каких-либо
отвлеченных споров об идеологии и форме собственности на средства производства
тогда не велось. Тем не менее контингент добровольцев формировался в
подавляющем большинстве за счет идеалистов и в меньшей степени – искателей
приключений.
Антюфеев, безусловно, в
тот период принадлежал к первой категории, но, в отличие от мальчиков с
гуманитарных факультетов российских вузов, был «тертым калачом» с разнообразным
жизненным опытом: от успешной карьеры опера уголовного розыска до знания
специфики работы во враждебном иноязычном окружении и борьбы с провокаторами
внутри.
В Приднестровье на
первом этапе Антюфеев «под себя» создал совершенно новую структуру: Комитет
республиканской безопасности (КРБ), который технически объединил в себе ресурсы
и МВД, и КГБ. Основной заявленной целью деятельности этого КРБ была борьба с организованной
преступностью, которую Антюфеев трактовал достаточно широко. На тот момент в
Приднестровье едва ли не основную угрозу для формирования государства и
налаживания нормальной жизни составляли «вольные» отряды, в том числе и
серьезно отличившиеся в ходе военных действий против Молдавии. Привести их в
чувство, объяснить, что существуют нормы права и морали, а не только поиск
трофеев и мародерство, – задача весьма сложная. Особенно если во главе этих
отрядов стоят харизматичные полевые командиры. Эта ситуация хрестоматийна едва
ли не для всех подобных государств.
Правда,
дележ собственности и активов, как правило, начинается после окончания военных
действий и некой формальной стабилизации. На деле же никакой настоящей
стабилизации нет, поскольку ей начинает активно мешать вот этот самый процесс
разделения активов между отдельно взятыми отрядами по принципам «я ж за вас
воевал» и «мы тут герои».
В
Приднестровье наиболее буйными были комбат Костенко и несколько казачьих
отрядов, славных своей неуправляемостью. Фигура Костенко была наиболее
«раскручена», он пользовался популярностью как раз за счет своих личных качеств
и своеобразных форм поддержания дисциплины в своем отряде. Его очень любили
заезжие журналистки (романтичные журналистки на войне всегда большая беда),
вследствие чего даже в России вокруг него образовался ореол Робин Гуда. На
практике это была высоко организованная банда рэкетиров и мародеров. Переговоры
с ними сразу не задались. В конце концов Костенко и несколько его приближенных
были найдены убитыми, казачьи отряды сдуло ветром перемен, и обстановка в
Приднестровье не только стабилизировалась, но законсервировалась на долгие
двадцать лет. Все эти два десятилетия Владимир Антюфеев занимал пост министра
государственной безопасности ПМР.#{ussr}
К
его деятельности на этом посту можно относиться по-разному. Действительно,
некое сращивание служб безопасности с правившей семьей президента Смирнова
имело место. Возможно, к Антюфееву возникнут в этой связи вопросы чисто
коммерческого плана.
Он
покинул Приднестровье в 2012 году, поскольку был снят с должности «по
достижению предельного возраста службы», а сразу после его отъезда, совпавшего
со сменой власти в ПМР путем выборов президента, новая власть возбудила против
него подряд два уголовных дела за «уничтожение секретных и архивных документов»
в предвыборный период. Вообще внутриполитическая обстановка в ПМР довольно
запутанна и разогрета извне все теми же московскими политтехнологическими
системами, которые портят едва ли не все, к чему прикасаются. Но все это не
имеет никакого отношения к его нынешнему назначению и наверняка не будет иметь
никакого значения для его работы на территории ДНР.
Скорее
всего, инициатива приглашения Антюфеева в Донецк исходит от Стрелкова (или с
его подачи и рекомендации), поскольку сам Игорь Стрелков был в Приднестровье
как раз тем самым молодым идеалистом из Москвы, своими глазами наблюдавшим
деятельность Антюфеева – главы КРБ. Общность идеологии, политических и
социальных взглядов тоже имеет значение, но главным мотивом послужил,
безусловно, именно специфический профессиональный опыт Антюфеева.
Внутри
и частично вокруг ДНР сложилась нездоровая атмосфера, в которой, как в любой
другой подобной военной точке, расцвели как раз «комбаты Костенко»,
«казаки-добровольцы», да и просто неуправляемые вооруженные отряды сомнительно
политической ориентации или вообще без оной. Сложная система противоречий между
различными политическими силами, пытающими контролировать эти отряды в своих
корыстных целях, – главная опасность для самого существования армии ДНР и ЛНР.
Руководство как обеих республик, так и армии ополченцев вынуждено выполнять
функции, им совершено не свойственные. Необходимо радикально решать проблему
бандитизма, как «идейного», так и просто криминального, загонять все отряды под
единоначалие и восстанавливать общественный порядок. А именно это Антюфеев
прекрасно умеет, причем в условиях, когда никто не будет спрашивать, какие
методы для этого использовались.
Кроме
того, естественная для обстановки гражданской войны идеологизация всего
происходящего привела к всплеску подозрительности, шпиономании и, как
следствие, агрессии. Много вопросов накопилось к тем молодым людям, которые
объявили себя контрразведкой в Донецке и Луганске, не имея для выполнения таких
функций никакого опыта и знаний. А в ситуации, когда от поддержки местного
населения зависит едва ли не все, необходимо более бережно, чем сейчас,
относиться к людям в тылу. И с этим тоже придется справляться Антюфееву. Причем
ему предстоит нелегкий выбор. То ли полностью отказаться от услуг «старых»
кадров, оставшихся в наследство от местных областных отделений СБУ и МВД, то ли
произвести тщательную переаттестацию личного состава, включая добровольцев.
И
если группы и оперативный состав для борьбы с неуправляемыми отрядами (в
основном с теми, кого не удастся убедить подчиниться единому командованию)
придется действительно набирать с нуля, чтобы избежать превращения их в нечто
совсем уж карательное, то с переаттестацией все сложнее. Во-первых, на нее просто нет времени и достаточного
количества кадров для создания первоначального костяка. А во-вторых, все-таки необходимо сохранить часть местных
кадров, знакомых с обстановкой, чтобы получить представление о том многообразии
бизнес-интересов, которое и подтачивает изнутри ДНР. И при этом сложно добиться
того, чтобы в рядах новой контрразведки не оказались люди, давно сросшиеся с
этими бизнес-интересами, поскольку местные отделения СБУ и МВД с их довоенным
составом были напрочь коррумпированными.
Первым шагом Антюфеева
стало создание военной полиции ДНР. Скорее всего, именно эта структура станет
основой, вокруг которой будут группироваться те силы, перед которыми и поставят
задачу восстановления общественного порядка и консолидации вооруженных
группировок разной идеологической направленности. И главной проблемой опять
станет инородное влияние: постоянные попытки различных политических сил
внедриться в систему госуправления ДНР. А в обстановке, когда в регионе и
вокруг Украины вообще идет игра куда более крупная, чем «отжатие» шахт и
заводов, такие мелочные игры хоть и могут казаться кому-то важными, на практике
– лишь очень неприятный и опасный эпизод.
Насколько Антюфееву,
прибывшему в Донецк из Москвы, хватит уверенности и полномочий преодолеть эти
тенденции – неизвестно. Но и терять ему, в общем-то, нечего – практически вся
его жизнь прошла в подобного рода обстоятельствах. А подобные ему люди, с его
биографией и жизненным опытом, не склонны к авантюризму. Тут дело надо делать,
пока не поздно.
Текст:
Евгений Крутиков
Комментариев нет:
Отправить комментарий